В поисках Хармса - Марина Махортова

– А дальше, что?

– Тебе интересно? Но что будет дальше, я не знаю.

– Ты еще не прочитала?

ааа – Пока нет. А ты веришь, что такое может быть? Ты бы так хотела?

– Ну… Вообще-то, в школе можно всех поразить, уроки знать. Или, вообще знать, что дальше будет. Нет, ну здорово, наверно! Особенно здорово, что была как-бы старая, и вдруг опять молодая.

– Боишься быть старой?

– Да я и не думала. А ты что, можешь себя представить в сорок лет? Это будет аж в 2000 году! Ты представляешь себе 2000 год?

– Варь! Ты не поняла. Эта история не из книжки, не из кино. Это правда.

– Гречь, ну какая правда? Про кого?

– Ладно, ты сказала, что я тебе показалась не такой? А какой?

– Ну взрослая, правильная… Говоришь как-то не так как обычно, и взгляд какой-то… Ты не обижайся… Но, бывает, что ты включаешь «училку».

– А почему? Как ты думаешь?

– Ну вот, даже тон, как у нашей Клары.

– Клара? А, помню, директриса, по литературе, на голове башня, важная как памятник.

– Конечно, помнишь! Вчера же урок был!

– Вчера? Неужели? Варь, соображай быстрей! Я же тебе про себя рассказала.

– Про сон, что ли?

– Про жизнь. И в этой жизни мне нужна помощь. Ты же мне друг? Ты можешь поверить в невероятное? Ты не испугаешься?

Мы сидим с Варей за большим круглым столом, откинув скатерть и собираемся писать список самых важных дел. Стол старинный, он, как и зеркало, достался мне от соседки Матильды Федоровны. Потом, при переезде на новую квартиру его выбросят, а жаль. Сейчас, когда я могу снова увидеть и потрогать предметы своего детства, меня это волнует. Мы сидим против друг друга, одинаково поджав ногу под себя. Интересно, почему в своей взрослой жизни я так больше не сижу? Варька взглядывает на меня с интересом, она умирает от любопытства и верит мне не до конца. Кстати, я бы ей в такой ситуации не поверила совсем. Так что, спасибо ей, что она такая, какая есть.

Список должен отразить все, что я знаю о будущем, и что понадобится в моей новой – старой жизни. Думаю, я перенеслась сюда не для того, чтобы менять историю. Скорее всего, мне нужно встретиться с кем-то, с кем, я не успела поговорить в будущем, нужно уберечь кого-то от болезни или другого несчастья. Но все перемены, вероятно, касаются меня, либо моих близких. Так я думаю.

– Значит, будем отталкиваться от персоналий. – произношу я вслух.

– От чего отталкиваться? – удивленно спрашивает Варя. Она увлеченно рисует ручкой на листке лошадь. Очень красивую, синюю лошадь с развевающейся гривой.

– От личностей, персон, людей. От родных и друзей.

– Гречь! – воодушевляется она – Давай, начнем с друзей!

– Конечно ты про себя хочешь узнать.? Только, сможешь ли ты что-нибудь поправить в своей жизни, ведь для этого нужно не только желание, но и большие усилия!

– Ты, что меня не знаешь? Я если решила, то все! Я сделаю!

– Ладно, скажу. Ну ты будешь поступать в Муху после школы.

– Это все знают.

– Но не поступишь, и останешься работать на год в канцелярии училища, чтобы пробовать на следующий год. За этот год у тебя случится много всякой ерунды, которой лучше бы не случаться. Это касается твоих любовных приключений. Вот от них тебе уберечься не получится.

– Давай, ты про любовные приключения подробно расскажешь. Мне что, нужно ни в кого не влюбляться?

– А ты разве сможешь? От такого приключения у тебя и первый ребенок родится, дочка, через два года.

– В 18? Уже?

– Не хочешь в 18, или не хочешь дочку?

– Ох, я не знаю… Ты сказала, первый ребенок, потом еще будут?

– Потом будет сын, но уже гораздо позже и от другого мужа.

У меня, что, и мужья будут разные? Ой, мамочки! Гречь, ты меня убила, я вообще плохо соображаю.

– У тебя еще есть время все обдумать, ведь в ближайшей год ничего особенного не случится. Главное, ничего не бойся!

– А про Наташку тоже знаешь?

– Знаю, конечно. А еще знаю, кто в классе кем станет, кто выйдет замуж, а кто нет. У кого вообще детей не будет. И даже, кто рано умрет.

– Как это умрет? Ужас какой! Если ты все придумываешь, это как-то не очень…

– Варь! Сейчас не это главное, я же сказала, в ближайший год ничего страшного не будет. И еще я думаю: мне срочно нужно познакомиться с моей бабушкой. Именно это в будущем я сделать не успела.

– Как это познакомиться? Ведь я ее видела. Твоя бабушка в прошлом году приезжала в гости.

– Я о другой бабушке, Елизавете. Ей не надо приезжать. Я с ней долго жила на одной улице, на Маяковского, но при этом никогда не встречалась. Мне есть, что ей сказать.

– Как это может быть? Это какая-то тайна, да?

– Тайна в том, что я про нее очень многое знаю, а она про меня не знает ничего. Вот и постараюсь, чтобы узнала.

Даже при моей привычке разложить все по полочкам, не удается выстроить четкую программу того, что же мне делать. И совсем не получается избавиться от тревоги. Страшно встретиться с родителями, страшно идти в школу, даже просто выйти на улицу. Так бы и закрылась у себя в комнате. Потом, ночь. А утром, бах! И я дома! Обратно в будущем. Я вдруг поняла, как важно чувствовать себя на своем месте. А где же мое настоящее место? Раньше я не задавала себе такого вопроса.

Жила себе тетка среднего возраста, преподавала литературу в библиотечном техникуме, варила щи-борщи своему семейству, смотрела вечерами телевизор. Все как у всех. Ну было безобидное увлечение – собирать сведения о своих предках. Не всем это занятие нравилось, но никому особенно не вредило. Почему же со мной произошло это невероятное перемещение?

То, что я узнавала о своей семье, понемногу изменяло мое представление о себе. А началось это еще в детстве. Поэтому, думаю, я вернулась в конец своего детства, как в начальную точку.

Иван Павлович Ювачев

Мой папа не был со мной особенно близок. Он не был близок ни с кем. Я имею ввиду семью. Но друзья-приятели по работе и увлечениям у него конечно были. Иногда, под настроение, Пэр мог со мной поболтать. «Пэр» – это такое домашнее имя, отец по-французски. Когда в школе начался иностранный язык, французский, я как-то естественно стала назвать папу «мон пэр» Ему нравилось. Может быть, вызывало ассоциацию с английским пэром. У нас в семье всегда были домашние имена. Не прозвища, нет, имена. Они возникали сами собой и казались естественными. Итак, Пэр, под хорошее настроение, а оно у него редко бывало хорошим, мог рассказать о своем детстве. Так я узнала, что у Пэра был совершенно необычный дедушка. Первое, что меня поразило: дед папы Иван Павлович Ювачев был узником Петропавловской крепости и его приговорили к смертной казни. Это казалось невероятным! Это было так похоже на фильмы или книжки про декабристов, про героев революции. А Пэр рассказывал, как он сидел на коленях у такого героя. Но если Иван Павлович его дед, то мне он прадед! Получается, что история, в настоящем смысле «история» имеет отношение и ко мне. Это было сильным ощущением. Я прочитала о прадеде то, что смогла найти. Сначала небольшую статью в Советской энциклопедии. Это тоже произвело впечатление. Не у всех есть родственники, о которых пишут в энциклопедии. Затем я прочитала об Иване Павловиче в воспоминаниях революционерки Веры Фигнер. И рассердилась на нее. Я начала любить своего далекого прадеда и мне обидно, что духовные искания Ивана Павловича для Фигнер явились признаками сумасшествия. До сих пор не могу забыть рассказ Пэра о смерти Ивана Павловича в 1940 году и его даре предвидения. Особенно о предсказании деда страшных испытаний, которые ждали наш город и семью. Удивительно, что Пэр, человек абсолютно не религиозный и прагматичный, в дар своего деда верил безусловно. Удивляет меня и то, с какой любовью Пэр, говорил об Иване Павловиче. Наверное, дед был в числе немногих, кого мой папа любил.

О своем прадеде Ювачеве я коротко рассказала Варе, объяснив зачем мне понадобилась моя бабушка, дочь Ивана Павловича.

– Варька! А хочешь приключений прямо сейчас? У нас каникулы, верно? Поехали на Литераторские мостки! Проведу тебе экскурсию.

– Куда? А это что, музей? И ты прямо экскурсию проведешь?

– Это старинное кладбище, но там совсем не страшно. Это действительно музей городской скульптуры. На Литераторских мостках похоронены известные русские писатели – Блок и Тургенев, Гончаров и Радищев. А еще знаменитые артисты и ученые. Например-Менделеев. Я могу тебе о них рассказать.

– Не могу привыкнуть, что ты такая.

– Да могу не рассказывать. Мне нужно проверить, сохранилась ли в 1976 году могила моего прадеда. Мне это важно.

– А там что-то спрятано? Какие-нибудь сокровища? Почему важно?

– Нет, золота-бриллиантов там нет. Понимаешь, через 40 лет благодаря статье в газете, найдут место захоронения И. П. Ювачева. А ведь, по словам моего дяди Игоря, бабушка Елизавета мест захоронения родителей после войны не смогла отыскать. Однако, директор музея-некрополя Н. В. Тимофеев хорошо помнил могилу моего прадеда. Значит в 70-е годы она существовала. Ну что, поехали искать могилы моих предков?